Родион Щедрин редко попадал в заголовки жёлтой прессы. Слишком деликатен, слишком занят музыкой, слишком далеко от суеты. Но в середине 2000-х кое-что просочилось в прессу — из частных разговоров, неофициальных воспоминаний и одного несчастного имени: Мария Шелл. Та самая, звезда немецкого и австрийского кино, сестра актёра Максимилиана Шелла. Женщина, о которой ходили странные, почти интимные слухи.
По этим историям выходило, что Шелл и Щедрина связывало не просто знакомство. Что-то между ними, вроде бы, было. А может, и не что-то, а вполне конкретный роман.
Мюнхен, немецкий порядок и щепотка тоски
В 1990-х Щедрин часто бывал в Германии. Там он работал, писал, иногда преподавал. У него была студия — то ли арендованная, то ли оборудованная кем-то для него. По совпадению — или не совсем — эту студию помогала организовать Мария Шелл.
Читайте также — Любовница Горбачёва: факт, вымысел или политический шум ?
Она говорила, что делает это для Родиона. Что хочет помочь. Что любит. Не скрывала своих чувств и при этом вела себя не как поклонница, а как человек, уверенный в близости.
Некоторые утверждали, что у неё были надежды — якобы, он оставит Майю Плисецкую и начнёт новую жизнь. Но этого не произошло. Он исчез. Просто перестал выходить на связь.
Что случилось после
По словам актрисы Натальи Андрейченко, близкой к Шелл, Мария тяжело пережила разрыв. В какой-то момент — после нескольких дней без ответа — она приняла большую дозу снотворного. Не на публику, не на эффект. Её нашли вовремя. Факт попытки суицида нигде не зафиксирован официально, но он фигурирует в личных воспоминаниях.
Была ли это любовь с одной стороны? Или всё действительно было иначе — в рамках творческого сотрудничества, дружбы, как позже утверждал сам Щедрин? Он никогда не комментировал это подробно.
Щедрин: всё по нотам
Когда журналисты пытались что-то выяснить, Щедрин отвечал аккуратно. Никаких резких фраз, никаких «нет» или «да». Он называл Марию хорошим человеком. Упоминал совместные дела. Но из его слов выходило: роман — это фантазии посторонних.
Тем не менее совпадений было слишком много. Частые визиты. Квартира в Мюнхене. Профессиональные связи, которые выходили за рамки «обычного».
Он не защищался — и не открывался. Выглядело это скорее как вежливый отказ в доступе к личному.
Плисецкая: та, кто всё знала
Если говорить о Майе Плисецкой, тут всё ещё тоньше. Она точно была в курсе. Они с Щедриным были вместе десятилетиями — и не похоже, чтобы такая деталь могла пройти мимо неё.
Но она никогда не выносила подобное на публику. Ни намёков, ни упрёков. Ни сцен, ни обид. Она вообще не играла в ревность — либо потому, что была выше этого, либо потому, что всё знала и приняла.
По рассказам близких, Плисецкая воспринимала их брак как союз двух автономных личностей. В этом — её свобода. Она не контролировала и не контролировалась. Каждый занимался своим делом, при этом оставаясь рядом — не только физически, но и внутренне.
Читайте также — Любовница Януковича: Полежай — забвение после Межигорья
Иногда и о ней говорили: «У Майи были увлечения». Молодые танцовщики, партнёры по сцене. Но это всё так же непроверяемо, как и история с Шелл.
Тонкий баланс
Они вместе прожили больше полувека. Не столько «держались», сколько шли рядом. Не смешивали быт с творчеством. Их отношения скорее напоминали странную архитектуру: ничего лишнего, всё на месте, никакой показной романтики, но при этом ясно, что здание стоит — и не шатается.
История с Марией Шелл, если и была, не изменила этого.
Почему об этом говорят до сих пор
Потому что всё произошло не в анекдотической манере, а почти как в пьесе Чехова: чувства, ожидания, отъезд, молчание. Люди с репутацией, статусом, возрастом — и никакой драмы на показ. Только намёки и боль, которую каждый несёт по-своему.
Скандала не было. Ни писем, ни записей, ни публичных заявлений. Только обрывки из чужих уст, и тень, которая осталась в воспоминаниях.
Добавить комментарий